В кабинете, где пыль на фолиантах,
Где свечи плачут воском на столе,
Сидел усталый Фауст в размышлениях,
О жизни, проведённой в пустоте.

"К чему все знания, если в них нет силы?
К чему наука, если смерть близка?
Я отдал жизнь познанью мира,
Но счастья не познал я никогда".

И он, отчаявшись, призвал из бездны
Того, чьё имя шепчут лишь во тьме.
Круг начертил он мелом на полу,
И свечи вспыхнули в мерцающем огне.

Явился Мефистофель в дымке серной,
Учтив и элегантен, как всегда:
"Так что же, доктор, вы хотите?
Скажите цену, и душа ваша — моя".

"Я жажду знаний, что за гранью книжной,
Я жажду жизни полной, молодой.
Хочу изведать все услады мира,
Хочу познать, что скрыто за чертой".

Усмешкой тонкой дрогнули у беса губы:
"Всё это будет, доктор, вам дано.
Но после смерти вы навеки будете
Служить мне там, где всё погребено".

И Фауст, взяв перо из рук нечистого,
Подписывает договор своей кровью:
"Коль ты подаришь мне мгновение,
Которому скажу я: «Остановись!»,
Тогда твоим я стану навсегда".

Звучит зловещий хохот в тишине,
И рукопись пылает алым светом.
Пергамент свёрнут, сделка заключена,
А доктор Фауст, вдруг помолодевший,
Выходит в мир, ......проклятье неся.

­Как ни странно, нахлынула печаль,
Ведь за окном давно уже не январь.
Не радует душу белоснежная вуаль,
Вспышки огней завершающий декабрь.
Когда в каждом доме праздник бушует,
И добро в людях хоть на немного ликует,
Я вспоминаю то, что не вернуть назад,
Те дни, что промчались, как снежный снегопад.
Пусть время летит, не возвратясь назад,
Но в сердце моём те моменты горят.
И пусть этот вечер печаль мне принёс,
Он память о прошлом со мною принёс.
В круговороте дней, в череде забот
Я сохраню тот миг, что в сердце живёт.
И пусть промчались годы, как снежный поток,
В душе останется тот январский урок